Жизнь в капиталистическом обществе современной России не вызывает оптимизма, она такая же губительная для трудового народа, как и до революции 1917 года. Человек, личность ничего не значат, это всего лишь средство для обогащения всех собственников – предпринимателей. Для меня они почти все – капиталисты – буржуазия, использующая чужой труд для своего неуёмного обогащения.
Мы для них быдло, с которым можно не считаться. Как поступал в своё время ярцевский фабрикант Хлудов А. И., нещадно эксплуатирующий тысячи рабочих. Он получал 45% прибыли и был очень богат и известен в Москве в царское время. Вам он никого не напоминает? Знаменитая хлудовская коллекция старинных икон, конфискованная после Великого Октября, ныне экспонируется в столичном музее. На его хлопчатобумажной мануфактуре первым директором был поставлен англичанин Миленч, затем на его месте оказался грубый и беспощадный А. Ф. Перлов.
Рабочий день продолжался 13 часов; трудились и дети, получавшие за свой труд втрое меньше, чем взрослые. Бичом для рабочих были штрафы, достигавшие половины зарплаты: за непоклон директору, за вторичный непоклон – двойной штраф и рукоприкладство, за возражение же директору – расчет. И когда он в день нагонял двести – триста рублей штрафных, то заявлял: «Сегодня я удовлетворен!» Сумма огромная по тем временам, когда рабочий получал восемь рублей в месяц. Условия труда на фабрике были тяжелейшие, пособия по болезни не оплачивались. К тому же, вследствие скученного проживания в казармах, половина рабочих болела туберкулезом.
Хамское обращение с людьми так называемых хозяев жизни сейчас такое же, как и в России до 1917 г. Приведу примеры из личной жизни. Мне есть, что сравнивать: в советское время я трудилась 20 лет и после расстрела Белого дома почти столько же. По заданию руководства я направилась в офис крупного ярцевского предпринимателя – местного капиталиста, открыла дверь в его кабинет и услышала грубый окрик: «Вон отсюда!» Я женщина не робкого десятка – боевая, но от неожиданности потеряла дар речи и закрыла дверь вместо того, чтобы дать достойный отпор. До сих пор жалею об этом. Это борьба идеологическая.
По возрасту он мне годится в сыновья, но для таких деятелей возраст ничего не значит. Больше я в этот кабинет никогда не заходила. Через какое-то время я наблюдала другую картину. Он, не стесняясь посторонних и своих рабочих, распекал мастера нецензурной бранью.
Обстановка на государственных предприятиях и учреждениях не лучше. Я работала в большом госучреждении города в 2000-е годы. По известным причинам не называю его, так как живы те, о ком я пишу. В день своего назначения новая молодая начальница – не поверите, с чего начала: ворвалась, как фурия, в кабинет и. о. начальника и сразу же забрала у неё рабочий мобильный телефон и приказала переставить в ее кабинет стационарный цифровой телефон. Так началась ее деятельность на руководящем посту.
В дальнейшем она не раз удивляла сотрудников неподобающими выпадами. Например, однажды, не стесняясь нас и посетителей, влетела в приемную и с порога закричала на стоявшего водителя: «Сволочь, я тебя уволю!» Все присутствующие оторопели и застыли в шоке. Культура на низком уровне, речь убогая – лексика, как из мест не столь отдаленных, писала с грамматическими ошибками.
Сейчас такие троечники-руководители занимают посты не по своим способностям, а по протекции. Остановить их некому, поэтому и ведут себя разнузданно. В советское время такого обращения с работниками не могло быть. В профсоюзе и парткоме обязательно поправили бы горе-руководителей. Тогда был принцип: «Человек человеку – друг, товарищ и брат». А сейчас волчьи законы.
Хочу задать всем вопрос: вы хотите такого капитализма? Я – нет!
Л. ПОЛИВАНОВА,
