С войной лицом к лицу я столкнулась 13 июля 1941 года, когда после обеда провожала отца на работу. Как узнала позже, он занимался формированием партизанского подполья в Духовщинском районе, о чём тогда мы, разумеется, не знали. И это была моя последняя прогулка с отцом. Его убили в первом же бою за г. Духовщину.
Когда возвращалась домой, увидела самолёт. Он довольно низко летал над городом, но я не заметила на крыльях красных звёзд. Зато видела лицо лётчика, тёмные очки которого, кажется, были направлены прямо на меня. Откуда же мне, девочке-первоклашке, было знать, что фашистский самолет-разведчик без опознавательных знаков собирал сведения для предстоящей на следующее утро бомбёжки.
Ночи в середине лета – обычно короткие и тёплые. Не стала исключением и ночь с 13 на 14 июля. Мы не стали вообще зажигать свет, хотя для светомаскировки окна плотно занавесили. Потом мама взяла одеяло и повела нас всех троих – меня, Инулю, Светулю и Валерочку – в сад. Наш годовалый братик, правда, ещё не ходил, мама его несла вместе с одеялом.
Нас разбудил приближающийся гул тяжёлых самолётов. В трудно различимом небе я насчитала их больше двадцати. Весь горизонт на западе был заполнен снижающейся лавиной. Мама сказала: «Они летят на Смоленск». От самолетов уже стали отрываться тёмные точки. Это были бомбы. Какая-то сила подбросила меня вверх, я бросилась к бомбоубежищу. И тут же сильно шибануло о стенку здания.
Когда очнулась, увидела рядом убитую женщину с мёртвым младенцем. Я закричала. Меня втащили в убежище, где вместе с жителями из других домов переждала следующие два захода бомбардировщиков, безжалостно бомбивших нашу добрую Духовщину. За несколько минут красивый, уютный, утопающий в садах и цветущих золотистых палисадниках город, превратился в руины и уродливые развалины. Мама нашла меня, оцепеневшую от произошедшего. Мы направились к дому, а дома-то уже и не было. Бомбы разворотили его так, что остались только глубокие рваные ямы. Куда идти? И рядом такие же развалины от домов.
Орудия, приготовленные партизанами к бою, не успели даже выстрелить, а у нас уже первые потери. Один из бойцов бросился к пушке и тут же упал, сраженный пулей. Это был мой отец, Лаврентий Александрович Маленков. Эту страшную весть нам принёс незнакомый человек, он только сказал, что партизаны своего соратника похоронят, а матери нужно спасать детей. После войны, узнали, что захватчики располагали сведениями об активистах города, семьи которых подлежали расстрелу в первую очередь. Эвакуация же была организована очень чётко, и мама нас всех троих спасла.
15 июля в город вошли гитлеровцы. Много лет спустя, случайно встретившись со связной отца, узнала, что всю семью Маленковых считали расстрелянными. Связная долго не могла прийти в себя, щупала меня, обнимала и удивлялась, что это я перед ней, живая.
А 14 июля я ощутила войну всеми своими органами и чувствами: уши мои глохли от рёва самолётов и разрывов бомб, глаза меркли от увиденных жертв бомбёжки, кожа терпела удары разрывных волн и всё, что летело в неё, кости болели от ушиба о стенку бомбоубежища, а от вести о гибели отца содрогнулось всё моё детское нутро.
Дорогу в тыл я воспринимала плохо. Бомбёжки, обстрелы с воздуха, перестрелки – всё это проходило передо мной, как в полусне. Когда увидели огни без светомаскировки, началось осознание перенесённой опасности и постигшего нас горя. У меня это выразилось в следующих строчках:
Четырнадцатого июля –
Прекрасный летний день,
А в детском сердечке Инули
Одна только чёрная тень.
Это тень, что на вражеских крыльях,
Нам разруху и боль принесла,
Разбомбила дом, разворотила
И в неравном бою погубила отца.
Радостную весть об освобождении Духовщины мы узнали 19 сентября 1943 года. Стали собираться домой. Братик уже подрос и даже бегал, но попал под машину. Из-за его травм нам пришлось задержаться в тылу. Но в апреле 1944-го мы вернулись на Смоленщину. Мама сразу же сказала: «Едем в Духовщину, на могилу отца». К Первомаю прибыли в разрушенный фашистами город. Жилья не было. Сразу по приезде поселились в землянке. А где готовить еду, на костре? Надо сказать, что наши люди в военную пору были отзывчивые, в беде не бросали. В доме на Смоленской улице, прямо на въезде в Духовщину, и нам нашлось местечко. В одной угловой комнате жила семья Алексеевых с мальчиком моих лет, а мне тогда уже шёл двенадцатый год. Алексеевы разделили комнату тряпичной занавеской, нам поставили два топчана – для нас с сестрёнкой и маме с сыночком. Печка одна, неразделённая. Но как дружно жили!
А в 1945 году уже и в Духовщине начали строить. Война близилась к концу. На углу улиц Смоленская и Луначарского возвели двухквартирный домик, куда и поселили семьи погибших партизан: Цурановых и Маленковых. По соседству с нами жила семья Новиковых, глава которой – дядя Ваня – вернулся с войны инвалидом. Он был ранен в обе ноги и с большим трудом передвигался. Мы же дядю Ваню считали героем. Осиротевших во время войны детей часто называли «батальоном безотцовщины». Так вот, весь этот «батальон» с улицы Луначарского как магнитом тянуло к дяде Ване. Инвалид с израненными ногами, он бесплатно чинил нам рваную обувь, слушал наши детские разговоры о достижениях и огорчениях, ободрял, иногда одаривал ласковым словом. Мы никогда не слышали мата в его речи. Человека этого давно уже нет в живых, а я по сей день удивляюсь, откуда у покалеченного войной солдата было столько доброты! И сейчас с огромной благодарностью вспоминаю этого богатейшей души человека.
Дядю Ваню мы почитали наравне с героями-краснодонцами, с Александром Матросовым, Иваном Кожедубом и другими прославленными, всенародно известными героями. Ещё когда шла война, живое слово об их подвигах быстро проникало в наши чуткие детские сердца, заряжая горячим, животворным патриотизмом. Мы, дети войны, живая память о тех героических событиях, и не имеем права молчать сегодня, когда выныривают откуда-то гнилые пошляки, подло оскверняющие героев Великой Отечественной. А говорить о них, чудо-богатырях, надо громко и настойчиво, давать решительный отпор тем лжеисторикам, которые сами пороха не нюхали, но осмеливаются с беспредельной наглостью чернить самое святое в той священной войне.
И. Маленкова,
ветеран педагогического труда,
дочь партизана.
п. Кардымово.
