5 декабря текущего года одна из смоленских журналисток поведала об «истинных», по ее мнению, причинах моей отставки. Данное «произведение» было помещено в интернет — журнале «О чем говорит Смоленск». Нетрудно догадаться, кто заказал эту статью. Можно было философски не заметить ее и отнестись к ней как к типичному образчику «желтой» прессы. Сия стряпня, как и полагается в рамках своего жанра, отличается ярко выраженным показным пафосом, мнимой сенсационностью и откровенной вульгарностью. Но тема, затронутая С. Савенок, несмотря на попытки выдать черное за белое, очень актуальна, и важность поднятого вопроса для музея освещу в конце. Сначала о «черном». В своих «изысканиях» она утверждает: «Претензии к экс-директору Соловьеву были не только у смоленского департамента культуры, но и Управления минкультуры России по ЦФО. Попал музей-заповедник и в зону пристального внимания со стороны прокуратуры» и понятно, что никакой он не опытный хозяйственник и не знающий руководитель. С обывательской точки зрения как-то страшновато мне должно было стать после таких грозных слов, особенно насчет прокуратуры. Так нет! Сплю спокойно и, как прокомментировал один из сотрудников музея, знающий, в чем суть вопросов, — «статья ни о чем». От себя могу добавить, что Савенок изложила своего рода мечты «культурных работников культурного департамента». Как бы ответ «пацанов» на мою публикацию и констатацию факта «разбазаривания» В. Кононовым и Е. Филимоновым фильмокопий на сумму 3 млн. 228 тыс. 228 руб.7 коп. при ликвидации «Смолкинообъединения». Гражданка Савенок, если вы истинный борец за правду, могу передать вам список «ушедших на сторону» фильмокопий, их количество приближается к четыремстам. Среди них такие прекрасные фильмы как французский фильм «Три мушкетера» с Жаном Барре в главной роли, «Андрей Рублев», «А зори здесь тихие», «Никто не хотел умирать…». Современная техника позволяет оцифровать их, и «пиратские» копии могут приносить большие деньги. Есть фильмы с переводом на английский, французский языки.
Теперь «о самых страшных» претензиях ко мне от прокуратуры. Процитирую: « Как справедливо отметила прокуратура, Соловьев нарушал законодательство так грубо, что не нужно быть следователем, чтобы проследить всю цепочку противозаконных действий… либо сознательно «прикрыл глаза» на ситуацию, когда личная заинтересованность заставила пренебречь законом и интересами учреждения, которым он руководил». Когда прокуратура «копнула» и разобралась что к чему, появилась формулировка о «заинтересованности» в данной сделке со стороны заместителя Соловьева…». Насиловать истину по заказу работодателей, конечно, можно долго и с претензией на правду, но замечу, что «пристальное внимание прокуратуры» должно выражаться в конкретных действиях и итоговых результатах этого внимания.
Действительно, 20.07.16 г. (подчеркиваю) на имя директора музея было получено «представление об устранении нарушений законодательства о некоммерческих организациях», в котором значилось: « ПРЕДЛАГАЮ …рассмотреть данное представление и принять меры к устранению нарушений законодательства…, а также причин и условий им способствующих». Также «рассмотреть вопрос о привлечении к дисциплинарной ответственности лиц по вине которых допущено нарушение…». Обращаю внимание читателя, что вышеизложенное — это точка зрения прокуратуры, которую еще нужно доказать при рассмотрении и которую можно оспорить в судебном порядке. Нередки случаи отмены постановлений прокуратуры судебными решениями. Как недавно и произошло. И случай был схожим по определенным параметрам. Не раскрываю больше деталей, так как человек, выигравший суд, опасается нежелательных «действий» от «проигравшей» стороны. Представление рассматривалось комиссией, образованной из сотрудников музея и с включением в нее представителя прокуратуры. Еще до работы комиссии зам. директора музея по безопасности сам вышел из состава учредителей ЧОПа. Обсуждаемый вопрос заключался в главном — присутствовал ли у моего заместителя по безопасности «конфликт интересов» или нет. Потому как при конфликте интересов создается ситуация, при которой личная заинтересованность (прямая или косвенная) влияет или может повлиять на ненадлежащие исполнение должностных (служебных) обязанностей и при которой возникает или может возникнуть противоречие между личной заинтересованностью…и законными интересами граждан, организаций, общества или государства, способное привести к причинению вреда правам и законным интересам граждан, организаций, общества или государства. Однако при этом хочу подчеркнуть, что не следует смешивать понятия конфликта интересов и коррупционного действия. Сотрудники музея по своему статусу являются работниками сферы культуры, а не госслужащими. При отсутствии со стороны прокуратуры после проведенной проверки фактов о причинении ущербу музею, обществу, государству, отсутствие доказательств о личном участии зам. директора или каком-либо влиянии его на принятие решений по проведению и итогов конкурсов комиссия пришла к выводу, что создавшаяся ситуация может по существу квалифицироваться как «мнимый конфликт интересов». Правовое определение дано в ФЗ «О противодействии коррупции». «Мнимый (кажущийся) конфликт существует тогда, когда реальный конфликт интересов отсутствует, но поведение должностного лица негативно оценивается в общественном сознании. Таких ситуаций надо избегать, т.к. они наносят вред репутации служащего, и подрываю доверие к государственному органу, который он представляет». Чтобы избежать подобных ситуаций впредь и не давать в будущем повод для кривотолков и появлению подобных статей решением комиссии было вынесено замечание юристу музея, который «проглядел этот момент». Таким образом, представление прокуратуры было выполнено в полном объёме. Возникает вопрос, были ли мне лично предъявлены со стороны прокуратуры или каких либо правоохранительных органов какие-либо претензии по этому поводу? Однозначно отвечу: нет.
Теперь кто и почему охранял и охраняет музей-заповедник. К огромному сожалению, постановлением правительства, начиная с 2015 года, музеи были исключены из списка учреждений, которые обязательно должны охраняться подразделениями МВД. Поэтому мы были вынуждены начать проводить конкурсы. В 2015 году охрану музея осуществляли вневедомственная охрана и ЧОПы, которые выиграли открытый конкурс. В конкурсе могли участвовать все желающие. Указ Президента России «О реформировании МВД» оказал форс- мажорное воздействие на заключенные контракты. В двадцатых числах сентября 2015 года нами было получено уведомление о разрыве заключенных контрактов во исполнение указа Президента с 01.10. 2015 г. Союз музеев России в связи с «инцидентом» распространил открытое письмо, в ко-тором предлагалось «срочно провести учения по защите своих экспозиций собственными силами с учетом того, что полиция прекращает физическую охрану музеев». Ситуация была патовая. В оставшийся короткий срок было принято решение оставить ЧОПы, уже предоставляющие услуги охраны (не имеющие нареканий по исполнению), и обеспечить услугами охраны объекты, снятые с охраны. Финансовые средства (получение услуг охраны), имевшиеся у нас после разрыва контракта с УВО УМВД по Смоленской области, были распределены на срочные договора с одним поставщиком, без нарушения ФЗ №44 (три ЧОПа). По мнению Союза музеев России и Минкульта, ликвидация постов полиции может иметь непоправимые последствия. Привлечение на конкурсной основе различных охранных учреждений приведет, если уже не привело, к усилению криминогенной обстановки вокруг музеев, через неконтролируемое расширение круга лиц и организаций, детально осведомленных о системе безопасности музеев. А ведь музеи хранят «особо ценное движимое имущество Российской Федерации» или по-простому сокровища России. Музейное сообщество констатировало «…потребуется значительное увеличение финансовых средств, расходуемых на обеспечение охраны».
Гражданка Савенок, ваш пассаж по поводу сопоставления затрат на услуги по охране ООО «ЧОП «Гарда» и ООО «ЧОП «Вымпел-А» элементарно некорректен, а приведенное в качестве доказательства наличие у ЧОПа ГБР и сотрудников, имеющих лицензии на ношение оружия, мягко говоря, не убедительно. Ваше «беглое прочтение» показывает, что вы и ваши заказчики незнакомы с новой концепцией МВД по обеспечению безопасности музеев, особенностями ФЗ № 150, №210 и др. Указы президента и концепцию МВД обсуждать с дилетантами не собираюсь, только скажу для читателя, что «цена вопроса» определяется по определенной схеме и форме, а не по площади.
Чтобы показать масштабность моей некомпетентности, приплели претензии со стороны минкульта. Мадам Савенок, комиссия проверяла состояние фондов музея-заповедника и в первую очередь работу главного хранителя. Докладываю вам, что обязанности директора и главного хранителя разнятся. Если вы считаете, что выделение финансовых средств администрацией области по принципу «минимум минимума» является моей некомпетентностью, огорчу вас. Это прямое невыполнение своих обязанностей учредителем перед музеем.
К вопросу о якобы несработавшей сигнализации. Свою трудовую деятельность я начинал на предприятии особого режима. Например, вне предприятия мы не имели пропусков. Подходя к пропускной, мы называли номер своего пропуска, потом сдавали его на рабочем месте, вместо которого получали другой. В нем стояли обозначения, указывающие, в какие отделы я могу заходить, а в какие нет. После окончания работы происходила процедура в обратном порядке. Изделия этой организации всемирно известны, и они у нас на слуху, например в Сирии. Так что такое государственная и служебная тайна, я знаю. Только, мягко говоря, неумный человек будет информировать о работе ОПС комиссию, состоящую из случайных людей. Мною было предложено создать комиссию из специалистов в данной области. (Вроде, в решении рабочей группы был пункт о создании предложенной мной комиссии). Гражданка Савенок, где выводы этой комиссии? Заявляю со всей ответственностью: пожарная сигнализация сработала и этому есть документальное подтверждение. Есть особенность в этой сигнализации, когда происходит срабатывание, то другой сигнал не проходит. Принцип: или этот сигнал, или тот. Да, она надежная, но вся техника морально устаревает, и к ней начинают предъявлять более высокие требования. Поэтому в адрес департамента культуры 28.08.2015 г. было отправлено письмо с просьбой о выделении финансовых средств на установление ОПС, соответствующей современным нормативным документам ППБ. В марте и апреле текущего года были снова направлены письма в адрес департамента и зам. губернатора О. Окуневой. Мы на все письма получили ответ, что средства на все мероприятия музея в области противопожарной безопасности, включая закупку огнетушителей по государственной областной программе не предусмотрены.
Теперь о самом главном, что заставило меня дать ответ. В начале октября этого года нач. департамента культуры не согласовал план-график проведения открытого конкурса на оказание услуг по охране объектов Смоленского музея-заповедника. Тем самым заставил перейти на прямые договора. Для чего и почему? Обращаюсь к порядочным представителям СМИ: это тема для журналистского расследования и «пристального внимания» прокуратуры. Можно предположить неграмотность действия или преследования какой-то цели. Почему это сверхважно? Обратимся к мнению музейного мира: « А если, не дай бог, будут какие-то кражи? Кроме того, нужно учитывать, что на подобных объектах полицейская охрана, главная задача которой – антикриминальная безопасность, работает в теснейшем контакте с пожарной службой, а она является государственной. Они проводят совместные учения, досконально знают планировку хранилищ, все ходы и выходы. Ну и придет вместо них какой-нибудь Ваня из ЧОПа, который ничего не умеет и целый день тыкает пальцем в смартфон, и ему все это надо постигать. А у нас работа охраны – это не сидеть на вахте, зевать и бороться до обеда с голодом, а после обеда со сном. У нас нужно и кражи предотвратить и антитеррористическую безопасность обеспечить. Все это очень серьезно». Все ЧОПы, охраняющие музей-заповедник, в 2016 году, как и ранее, укомплектованы бывшими сотрудниками силовых структур. Могу предположить, зная определенную информацию, что это сделано с конкретной целью и, вероятнее всего, с нового года на охране музея появится ЧОП, например под условным названием «Челубей наоборот», приближенный к какой-то «парковой» зоне. И тогда наиболее предусмотрительные зав. музеями будут убирать наиболее ценные экспонаты в фондохранилища, но проблема останется. Все это скажется на имидже музея и области. Но при проверке начальник департамента Филимонов «окажется снова в стороне». Ничего не знал, ничего не делал и виноват во всем прежний директор. Что касается непрофессионализма, в том числе лично Е. Филимонова, убеждался лично и неоднократно, что могу подтвердить на документальной основе, но для этого «труд» нужно издать отдельной брошюрой, статьи не хватит.
Н. Соловьев
P.S.: За четыре года представители средств массовой информации не написали ни одного «худого» слова о моей работе на посту директора музея-заповедника, пока не появилась облыжная статейка Савенок, пахнущая явной заказухой. Почему она пошла на такой шаг, догадаться нетрудно, но предупреждаю: я больше терпеть лжи в свой адрес не намерен.
